Причины моей любви к сэру Сэмюэлю Ваймсу.

читать дальше1. Сэмюелю Ваймсу снились улики.
К уликам у него было язвительное отношение. Он инстинктивно не доверял им. Они все время мешались и препятствовали расследованию.
А еще он не доверял людям, которые, бросив на прохожего один-единственный взгляд, самоуверенно заявляли своему помощнику: «Увы, дражайший сэр, не могу сказать ничего особенного, кроме того, что этот человек — левша-каменщик, несколько лет плавал на торговых судах и недавно у него начались трудные времена». После чего следовали запутанные измышления о мозолях, манере держаться и состоянии ботинок, в то время как на самом деле все могло истолковываться совершенно иначе. К примеру, тот человек мог надеть одежду поплоше, потому как в настоящий момент у себя дома строил собственными руками (чем очень гордится) кирпичную площадку для барбекю, а татуировку получил однажды в молодости, когда был пьяный и семнадцатилетний. И укачивало его разве что на мокром тротуаре. Сами посудите, какое высокомерие! Какое оскорбление для богатого и разнообразного человеческого опыта!
Так же дела обстояли и с более весомыми свидетельствами. Отпечатки ног на клумбе В РЕАЛЬНОМ МИРЕ мог оставить самый обычный мойщик окон. А жуткий крик в ночи мог испустить человек, поднявшийся темной ночью с постели и наступивший на валявшуюся рядом щетку для волос.
Реальный мир слишком реален, чтобы снисходить до тонких намеков. В нем происходит слишком много событий. Исключив все невозможное, до истины, какой бы невероятной она ни была, ты не доберешься. Действовать нужно несколько иначе, а именно: по очереди исключать все возможное. Терпеливо задаешь вопросы и внимательно все изучаешь. Ходишь и беседуешь со всеми подряд — и где-то в глубине души надеешься, что у преступника не выдержат нервы, и он сам себя выдаст.

2. Ваймс, к примеру, придерживался мнения, что мир полон случайнонаправленных событий, а стало быть, шансы на то, что события эти в какой-то точке пересекутся и обретут некий относительный смысл, стремятся к нулю.

3. — По-моему, командор Ваймс не раз и не два в вашем присутствии отпускал унизительные замечания в адрес лорда Витинари, — продолжал доктор Низз.
— Что-то типа: «Его давным-давно следовало повесить, да все никак не могут найти петлю, из которой он бы не вывернулся»? — уточнил Моркоу. — О да. Но все так говорят.
— И вы тоже?
— Ну… нет.
— И насколько мне известно, он лично взялся за поиски отравителя?
— Да, но…
— Вам это не показалось странным?
— Нет, сэр. Я думал над этим и не нашел ничего странного. Видите ли, командор очень привязан к патрицию — по-своему, правда. Как-то он даже сказал: если патрицию и суждено пасть от чьей-то руки, то лучше бы это была его рука, то есть командора Ваймса, сэр.
— Неужели?
— Но он говорил об этом, улыбаясь. Ну, вроде как улыбаясь.

4. — Но у нас была информация… — пробормотал Боггис.
— Ах, у вас была информация?! — воскликнул Ваймс. — Ты слышал, капитан? У них была информация! Ну, тогда все в порядке!
— Нами двигали благие помыслы, — сообщил Боггис.
— Давайте-ка прикинем, — ехидно усмехнулся Ваймс. — Вкратце вашу информацию можно изложить так: «Ваймс валяется у себя в кабинете мертвецки пьяным, а в столе у него спрятан мышьяк». Правильно? Могу поспорить, вами тут же овладели благие помыслы.

5. — Знаешь, основная беда состоит в том, что с некоторыми привычками невозможно расстаться.
— Но вы отлично держались, сэр, — похвалил Моркоу. — За целый год я ни разу не видел, чтобы вы…
— А, это, — махнул рукой Ваймс. — Я говорил о работе в Страже, а не об алкоголе. Со спиртным все куда проще: тебя примут, тебе помогут. Но я не слышал ни об одном обществе, на собрание которого я мог бы прийти, встать и во всеуслышание объявить: «Привет, меня зовут Сэм, и я полный придурок, поскольку подозреваю всех вокруг».

6. Что я обычно всем говорю?
— Э-э… Никогда никому не доверяй, сэр?
— Нет, не то.
— Э-э… Невиновных не бывает?
— Тоже не то.
— Э-э… Если кто-то относится к представителям видового меньшинства, это вовсе не значит, что он не может быть мелким, тупоголовым, зловредным засранцем?
— Не… Когда это я такое говорил?
— На прошлой неделе, сэр. Когда к нам заявились представители Комитета «Гномы на высоте», сэр.
— Нет, тоже не то. Я имею в виду… Нет, я абсолютно уверен, что всегда говорю что-то еще, очень подходящее к данному моменту. Что-то о сущности работы стражника.
— Не могу ничего больше вспомнить, сэр.
— Ладно, черт побери, тогда я придумаю что-нибудь подходящее и, начиная с сегодняшнего вечера, буду беспрестанно твердить это.

7. Ваймс посмотрел на недописанный рапорт. Рядом лежал блокнот, страницы которого так и пестрели пометками — свидетельствами того, как он, командор Ваймс, пытался понять сложный мир средствами своего простого разума.

8. — Мне не нравится, когда с людьми обращаются, как со скотом, — ответил Ваймс, окидывая взглядом фолианты, которыми была набита комната. — Тогда как вы именно так к ним и относитесь.

9. — А вам так нравится простой люд? — тихо поинтересовался Дракон.
— Простой люд? — переспросил Ваймс. — В них нет ничего особенного. Они ничем не отличаются от богатых людей, обладающих властью, за исключением того, что у них нет ни денег, ни власти. Но закон, равновесия ради, должен быть на их стороне. Поэтому и я выступаю за них.

10. — Там содержалось множество старинных манускриптов. Которым не было цены, как мне сказали.
— Так точно, сэр. Я видел некоторые. Цены на них не стояло.
— Командор, ты, вероятно, не понимаешь меня.
— Возможно, сэр.
— Записи, касающиеся многих известных и древних семейств, обратились в дым, командор. Конечно, геральдисты сделают все возможное; кроме того, некоторые семьи ведут собственные записи, но, насколько я понимаю, многое уже не подлежит восстановлению. Исключительно неприятный пожар. Ты улыбаешься, командор?
— Вам показалось, сэр. Вероятно, свет так упал.
— Командор, я всегда догадывался, что ты недолюбливаешь… гм, историю.
— Сэр?
— Несмотря на то что зачастую сам творишь ее.
— Сэр?
— Это ли не то, что порой называют звеном?
— Сэр?
— Кажется, за те несколько дней, пока я был не у дел, ты умудрился настроить против себя всех более-менее важных людей в городе.
— Сэр.
— Это было «Да, сэр» или «Нет, сэр», сэр Сэмюель?
— Это было просто «сэр», сэр.
Лорд Витинари бросил взгляд на очередную бумажку.
— И ты действительно прищемил пальцы президенту Гильдии Наемных Убийц?
— Да, сэр.
— Почему?
— У него нет хвоста, сэр.
Витинари резко отвернулся.
— Совет церквей, храмов, священных рощ и больших необычных камней требует… э… в общем, много чего, но кое-что из этого связано с дикими лошадями. И перво-наперво он настаивает на твоем увольнении.
— Неужели, сэр?
— Кроме петиции Совета у меня имеются еще семнадцать просьб об изъятии твоего значка. Кое-кто требует, чтобы вместе со значком у тебя изъяли некоторые части тела. Как ты умудрился насолить стольким людям одновременно?
— Видимо, сказался мой профессионализм, сэр.

11. — Владельцы мастерских, наемные убийцы, священнослужители, мясники… кажется, ты взбесил чуть ли не каждого важного человека в городе. — Патриций вздохнул. — Да, наверное, у меня просто нет выбора. С этой недели я повышаю тебе жалованье.
Ваймс моргнул.
— Сэр?

12. — И тем не менее, командор. Ко мне уже поступило не менее девяти петиций от самых разных первосвященников, и все они утверждают одно и то же: этот голем — оскорбление всех богов, каких только можно.
— Так точно, сэр. Я очень долго думал над данным утверждением, сэр, и пришел к следующему выводу: все эти священники — полные мудаки, сэр.
Патриций на секунду прикрыл рот рукой.
— Сэр Сэмюель, ты не стесняешься в выборе слов. И какие-либо переговоры вести с тобой очень сложно. Тебе известно, что иногда выгодно идти на уступки?
— Я только слышал об этом, сэр.

13. — У меня появилась мысль, сэр: если бы командора Ваймса не существовало, вам бы следовало его выдумать.
— Честно говоря, Стукпостук, по-моему, так оно все и было.


Ну и совсем немного про патриция.

Ваймс… Все-таки исключительный, замечательный человек. В его бесполезных, отчаянных и абсолютно ошибочных метаниях было что-то невероятно трогательное. Однако еще немного — и терпению придет конец: патриций уже едва сдерживался, чтобы не подбросить верному командору пару-другую подсказок.